Инна Чугунова

Колыбельная N1

Смотри, как сверкает прозрачная нить,
Круж`ась в заколдованном ветре!
Старайся уснуть, старайся забыть
Дорогу, что жрёт километры.
Луна закачалась в зеркальной воде,
Проплакала выпь над болотом.
Усни. Пусть, отравленной думой задет,
По свету скитается кто-то…
Усни, позабытый Луною и сном,
Усни, поглощаемый ветром,
Что станет и хлебом тебе, и теплом
В дороге, что жрёт километры.

Под стуком часов — тишь

Под стуком часов — тишь.
Под маской Луны — прах.
В немую бездну летишь
С туманом в своих зеркалах.

Под заревом звезд — день.
Смеются дверные ключи.
Путь свет проливается в тень —
Так больно, когда ты молчишь.
Под вывеской дня — тьма.
Под плахой — сегодняшний день.
Ты медленно сходишь с ума —
И свет проливается в тень

Я помню

Я помню, как кричал рассвет
Охрипшим баритоном света,
Как на стене молчал портрет,
Губами сжав немой ответ,
И мертвый глаз глядел с портрета.
Я помню день, я помню час,
Когда рассудок твой охрип,
На тихой лошади промчась
И спотыкаясь каждый раз,
Когда вода рождала рыб.
Когда Луна рождала свет,
Когда Земля рождала ночь,

Когда звучал немой ответ,
Психоделический портрет
Кричал в колокола: «отсрочь».
Живая правда из-под ног,
А по степи — живой ковыль.
Но как-то раз ты занемог:
Ковыль под землю уволок,
А правду затоптал, как мог,
В дорожную степную пыль.

В эту лунную ночь

Ну что же мы стоим?
Сквозь тишину, как в полуобморочном сне,
Беспомощно, как светлый лучик на окне,
Крадется, прорывая солнечные наши имена,
С обвислыми крылами темная капризная Луна.
Бредя по плоскости простого деревянного моста,
Сумей легенду из кармана вовремя достать.
И наслаждаясь оглушительной лиловой тишиной,
Забудь о жизни — под обманчивой Луной.
 
И тихо думай — о широком и всегда безбрежном,
И ощути, как в этой лунной дымке нежной
Касается твоей застывшей как во сне обветренной руки,
Ласкается, как будто об листву младенческой щеки,
 
Слегка — как будто замирая под тревожный шепот западных ветров,
Обрызганных морями — будто лунным эхом — радужных миров,
Ликует под звенящий крах оброненных Луною медленных имен
И тихо прячется — глухое вымя без вести исчезнувших времен